Сто лет назад в Никольске-Уссурийском и его окрестностях заполыхало зарево Гражданской войны…
В сентябре 1918 года, после начала оккупации края интервентами и падения власти Советов в Приморье, Никольск-Уссурийский превратился в один из первых в крае основных очагов фактически начавшейся братоубийственной Гражданской войны. Кстати, термин «падение» нуждается в расшифровке, ведь советская власть рухнула не сама по себе…
Антон Топорков.
Берданки унесли с собой
В апреле в край прибыли первые тысячи чехословаков, которых Лев Троцкий опрометчиво отправил на родину морским путем, через Владивосток. Именно они 29 июня 1918 года устроили во Владивостоке белый переворот, арестовав руководство исполкома Владивостокского Совета во главе с председателем Константином Сухановым и распустив сам Совет. Красный Дальсовнарком объявил в крае военное положение. Начались ожесточенные бои, в результате которых части Красной армии отступили к станции Уссури. Здесь противник был остановлен. Каждая из сторон насчитывала примерно по 15 тысяч штыков. Этот примерный военный паритет, конечно, позволял Советам отстаивать свою власть, однако в августе в Приморье высадились первые тысячи американских и японских интервентов, призванных защитить чехов, то есть одну из фактически воюющих сторон.
Оккупанты-белочехи высаживаются на станции Никольск-Уссурийский.
4 сентября 1918 года Красная армия оставила Приморье и Хабаровск, отступив в Амурскую область. В сентябре большевики решили прекратить боевые действия, перейти на нелегальное положение и «готовиться к новым методам борьбы». Этому решению и подчинился Совет солдатских депутатов Никольск-Уссурийского гарнизона, постановивший: «...всех увольняемых солдат снабжать винтовками «бердан» и по 100 штук патронов, обязав их хранить в целости и сохранности как народное достояние. По прибытии домой должны предъявлять ее (винтовку) сельскому и волостному комитету для учета». Но в связи с тем, что сами волостные комитеты во властной анархии бесследно растворились, то получилось, что после окончательного роспуска Уссурийского фронта местные красногвардейцы вернулись по домам отлично вооруженными: в домах горожан и крестьян окрестных сел насчитывалось по несколько стволов оружия, в том числе и боевого. И это оружие, конечно же, стреляло. В разные стороны и по разным причинам. Увы, из песни слова не выкинешь. Окрестное подполье было не только красным, но и анархическим, а по сути, бандитским.
Группы вооруженных горожан, особенно озабоченных поисками дармовой наживы, конечно, опасались «шалить» в Никольске-Уссурийском, конкурируя тем самым с колчаковскими ставленниками и атаманом Иваном Калмыковым, казаки которого с июля 1918 года схватили и зверски замучили более 400 недовольных горожан. Местные лихие ребята предпочитали уходить «на промысел» в соседние волости и там грабили своего же брата-крестьянина. Как, например, бандитская группировка некоего батьки Шатьковского, члены которой зимой 1918 года ночью ворвались в дом священника в с. Черниговка Андрея Зимина. Они, выпытывая, где лежат драгоценности, изнасиловали его жену и малолетних дочерей, а затем всех убили.
Однако наш рассказ не об антигероях уссурийского подполья, бандитскими методами в смутное время набивавшими свою мошну, а о тех, кто боролся за красную идею и за правое дело, приближая тем самым окончательную победу советской власти. Некоторые имена история для нас сохранила.
Навечно живут среди нас
Один из подлинных, но малоизвестных героев красного городского подполья - Антон Савельевич Топорков (подлинное имя - Олейник, по другим данным - Олейников), фактически один из основателей партизанского движения в Никольске-Уссурийском. Он родился в 1897 году на Украине, в бедной крестьянской семье. В поисках лучшей доли хлопцем уехал на Дальний Восток. Интервенция застала его, молодого большевика, рядовым городским сапожником. Он был арестован, когда в начале сентября 1918 года принял участие в качестве делегата того самого Хабаровского съезда Советов, где говорилось об уходе в подполье.
Выйдя из тюрьмы, Топорков переходит на нелегальное положение и ведет постоянную подпольную организаторскую работу. Изменив из соображений конспирации фамилию, Антон Савельевич решается на вооруженную борьбу. С группой единомышленников он присоединяется к партизанскому отряду К.П. Степаненко, в составе которого постоянно участвует в дерзких операциях. Топорков громит железнодорожные водокачки, участвует в дерзких налетах на парковую зону «Зеленый остров», где любили дефилировать по вечерам со своими спутницами белогвардейские офицеры. Не раз он находился на волосок от смерти, но выдержка и находчивость всегда спасали его от гибели.
После окончания Гражданской войны в Приморье он с успехом окончит Институт красной профессуры, примет участие в Великой Отечественной войне, проживет долгую жизнь и скончается на своей малой родине, в г. Богуславе Киевской области, в 1979 году, на 84-м году жизни.
Конечно, не каждый противник колчаковского режима был готов с оружием в руках, как Топорков, биться с врагом. Но от этого подвиг этих героев, чьи имена ныне увековечены в названиях улиц нашего города, не стал менее значимым.
С первых дней оккупационного режима в Никольске-Уссурийском возникли подпольные группы. Не стихийно, их организаторами выступили местные педагоги: Дмитрий Герасимчук, Семен Гончарук, Даниил Устименко и Федор Чемеркин. Они агитировали солдат колчаковской армии в пользу идей большевизма, разъясняли им суть происходящих событий. Подпольщики распространяли партизанские воззвания, размножали листовки, помогали осуществлять побеги из мест заключения, собирали оружие. Провал случился неожиданно: важная записка, адресованная штабу партизанского движения, попала в руки белогвардейской контрразведки.
Чемеркин, Устименко и Герасимчук были схвачены и брошены в застенки конно-егерского карательного полка. Последовали аресты и облавы, некоторым активным участникам подпольного движения удалось скрыться в тайге. Что же касается схваченных руководителей, то после одиннадцати дней пыток и истязаний в июле 1919 года (по другим данным - в июне) их казнили - расстреляли перед строем солдат местного стрелкового полка. Позже, через месяц, белые ищейки вышли на след и Семена Гончарука, который был расстрелян в сентябре того же года.
Подполье Чемеркина прекратило свое существование, но вскоре появилась первая ячейка новой организации, которая 26 января 1920 года вместе с партизанами возглавит восстание против интервентов и белогвардейцев. Город будет от них освобожден. Но герои, увы, не увидят этот счастливый день… Получается, что агитировали зря? А вот и нет. При занятии партизанскими войсками Никольска-Уссурийского солдаты колчаковской армии с оружием в руках, разагитированные несколькими месяцами ранее павшими героями, почти в полном составе перешли на сторону восставших.
Памятник Федору Чемеркину, Даниилу Устименко и Дмитрию Герасимчуку.
Те смутные времена выдвинули и антигероев, и героев уссурийского подполья. Первые в целом канули в вечность вселенского позора. Вторые, напротив, будут всегда жить среди нас в названиях наших улиц. И не только в названиях…
Геннадий Обухов.
При подготовке материала использованы:
Электронная публикация «Уссурийский фронт» (группа авторов); сборник исторических материалов «Арсеньевские чтения» (группа авторов); книга «Поезд в бессмертие» (автор Г.С. Туровник).
Фотоиллюстрации с сайтов duma.pkgo.ru, kirovsky-dv.ru, primamedia.gcdn.co.
