Накануне 80-летия битвы за Москву свет увидели как ранее опубликованные, так и неизвестные, залежавшиеся в архивах документы. Они свидетельствуют о том, как зимой 1941-1942 года сражалось под Тулой сформированное в Ворошилове (ныне Уссурийске) соединение.
В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧАТСЯ
Вот что написал о событиях тех лет краевед из Новомос-ковска Александр Яковлев: «Ситуация с дальневосточной 239-й стрелковой дивизией трагична вдвойне еще и потому, что в целом ее подвиг позабыт. Соединение оттянуло на себя значительные силы, задержав наступление фашистов на Москву. Подорвало боеспособность четырех немецких дивизий, одна из которых - 112-я - в результате вообще была выведена в армейский резерв».
В донесении о безвозвратных потерях начсостава соединения за период с 15 ноября 1941 года по 1 марта 1942 года отмечено, что при выходе из окружения под деревней Ольховец была уничтожена практически вся документация, поэтому невозможно точно установить все сведения. Это же стало причиной того, что имена многих погибших уссурийцев до сих пор неизвестны. Правда, благодаря усилиям поисковых отрядов скорбный список из года в год пополняется.
По информации политдонесения, за период боевых действий 239 стрелковой дивизии (сд) с 16 по 29 ноября 1941 года (13 дней) погибли 976 человек, пропали без вести - 2721, ранены - 2650. Это более половины личного состава. Роты и батальоны оказались обескровлены, но продолжали стойко обороняться, а затем перешли в контрнаступление. Первое пополнение в часть прибыло лишь в феврале 1942 года. Но обо всем по порядку.
В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ
Дивизия начала формироваться в нашем городе в марте-апреле 1941 года как мотострелковая. Однако уже в августе после реорганизации ее переименовали в стрелковую. Возглавил соединение полковник Гайк Мартиросян.
В состав соединения вошли 239-й сп (стрелковый полк), 813-й сп, 817-й сп, 688-й артиллерийский полк (ап), 3-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, отдельный батальон связи, саперный и санитарный батальоны, вспомогательные подразделения.
Костяк старшего и среднего начсостава состоял из опытных офицеров. Среди красноармейцев также было много тех, кто участвовал в боях у озера Хасан и на Халкин-Голе, а также по два-три года прослужил в кадровой армии. Известие о начале Великой Отечественной войны застало дивизию недоукомплектованной. Штат стали заполнять за счет мобилизованных из запаса сибиряков и дальневосточников.
В августе 1941 года личный состав был переведен на казарменный режим, а в сентябре выдвинулся на приграничные рубежи, где продолжил упорно заниматься боевой учебой и одновременно укреп-лял позиции в Хорольском укрепрайоне. В это же время в ставке Верховного главнокомандования решался вопрос - оставить соединение для обороны Дальнего Востока от возможной японской интервенции или перебросить его на советско-германский фронт.
РОЖДЕНИЕ ДИВИЗИИ
813 сп формировался на станции Галенки. Его ряды в основном пополняли новобранцы с Алтая, из Новосибирской области и Красноярского края.
250 сп из бывшей 5-й отдельной стрелковой бригады Дальневосточного фронта получил новую нумерацию - 817 сп.
В период с 25 июля по 1 сентября 1941 года в военном городке около пивоваренного завода в Ворошилове командиром полка полковником Соловьевым и комиссаром старшим политруком Слузовым с нуля формировался 239 сп. В подавляющем большинстве в штат полка вошли красноармейцы-запасники среднего возраста, а также младшие командиры и средний начсостав, прибывшие из различных воинских частей. Пополнение для доукомплектования прибывало из Новосибирской области, Красноярского и Алтайского краев. Сюда же направлялись мобилизованные жители Ворошилова и Уссурийской области.
688 ап образовался в результате слияния 61-го отдельного артдивизиона 4-й отдельной стрелковой бригады, 52-го отдельного артдивизиона 5-й отдельной стрелковой бригады и полковых батарей этих бригад.
После укомплектования воинские части совершили марш в сторону места новой дислокации у станции Хороль.
НА ЗАПАД
17 октября 1941 года начальник штаба армии генерал Г.А. Шелахов отдал боевой приказ о переброске 239-й дивизии по железной дороге на Западный фронт.
Подготовительные работы по передислокации продлились пять дней. 22 октября 1941 года соединение покинуло ряды 1-й Краснознаменной армии и отправилось в сторону Москвы, в резерв Ставки.
Бойцы из Сибири в товарном вагоне-теплушке едут на защиту Москвы. Октябрь 1941 г. Фото Марка Маркова-Гринберга.
Вот что вспоминал в мемуарах ветеран дивизии гвардии полковник Михаил Волков:
«Эшелоны двигались с большой скоростью, останавливаясь только на больших железнодорожных вокзалах, чтобы накормить людей.
Все были довольны, думали, что едут прямиком на фронт. Железнодорожники дали «зеленую улицу», и поезд быстро прибыл в Иркутск. Короткий отдых, санобработка, и опять по вагонам. 3 ноября поезд пришел на станцию Куйбышев (ныне Самара, - прим. редакции). Всем приказали выгружаться.
Ночевать пришлось в полевых условиях. В городе было тихо, но холодно, уже выпал довольно глубокий - до 15 сантиметров - снег».
ВМЕСТО ФРОНТА - НА ПАРАД
4 ноября военных разместили в городской школе и приказали им готовиться… к параду. В этот же день выдали новое обмундирование. Причем рядовые и сержанты получили офицерский комплект, а офицеры - генеральский. Говорили, что так распорядился маршал Ворошилов.
Частично заменили оружие, что позже сыграло свою злую роль в предстоящих боях. Личный состав стрелковых полков вместо винтовок Мосина получил полуавтоматические СВТ, которые потом не оправдали своего назначения, так как были сложны в действии, капризны и ненадежны. Трехлинейки остались лишь у артиллеристов и бойцов вспомогательных частей.
Воинские подразделения усиленно тренировались. 6 ноября прошла генеральная репетиция торжественного марша. В состав парадных расчетов включали бойцов, показавших лучшие навыки в строю.
Для защиты с воздуха в городских скверах расставили зенитные орудия, на крышах - спаренные пулеметы. Один из стрелковых батальонов отправился охранять мост через реку Самару.
Только спустя время солдаты и офицеры узнали, что куйбышевский парад стал дублером московского. В случае налета немецкой авиации на Красную площадь шествие в столице было бы отменено, а в радиоэфир пошла бы прямая трансляция из Куйбышева.
ЗЕМЛЯ ДРОЖАЛА ПОД НОГАМИ
7 ноября 1941 года в Куйбышеве состоялся военный парад в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. Он, наряду с московским на Красной площади и воронежским, стал одним из трех, проведенных в СССР в тот день.
Торжественный марш открывал сводный батальон начсостава центрального управления Наркомата обороны. Основу шествия составили 65-я и 239-я стрелковые дивизии. Кроме того, по площади проехала колонна из 206 автомашин.
Также в параде приняли участие начсостав и курсанты Куйбышевской военно-медицинской академии, 40-й прожекторный полк, сводный батальон моряков Краснознаменной Амурской флотилии, 84-я и 85-я морские стрелковые бригады, войска НКВД. В воздушной части задействовали технику восьми запасных авиаполков и пяти авиашкол, дислоцировавшихся на территории Приволжского округа.
Праздничную атмосферу поддерживал оркестр. Члены правительства стояли на трибуне. Поодаль - представители дипломатического корпуса.
Командовавший в тот день ротой связистов Михаил Волков вспоминал: «Снегу было много, стоял сильный мороз. Мы были в железных касках, одеты и обуты, нам хоть бы что, а вот дипломаты - англичане, американцы, японцы - прыгали как зайцы. Наша рота связистов шла первой. Земля дрожала у нас под ногами. Мы получили благодарность от товарища Ворошилова. 239-я стрелковая дивизия прошла образцово».
Личный состав 239-й сд на митинге. Куйбышев, 9 ноября 1941 года.
МИТИНГ ПОДНЯЛ НАСТРОЕНИЕ
На следующий день после парада председатель Президиума Верховного Совета СССР, «всесоюзный староста» Михаил Калинин и представитель Ставки по формированию войск маршал Советского Союза Климент Ворошилов навестили расположение
239-й сд. Несмотря на то что с утра 8 ноября началось резкое похолодание, дул сильный ветер и шел снег, красноармейцы и их командиры с огромным вниманием слушали прибывших.
Военветврач второго ранга Михаил Лядов записал во фронтовом дневнике: «На митинг приехали товарищи Калинин и Ворошилов. После [их] речей […] настроение у всего личного состава так поднялось, что немедленно хочется ехать на фронт и бить фашистскую гадину до полного уничтожения, чтобы на советской земле снова начался мирный труд и счастливая жизнь».
Из воспоминаний начальника политотдела 239-й сд Дометия Скурлатова: «…Калинин выразил уверенность, что мы оправдаем высокое доверие партии, правительства и советского народа, разгромим фашистские полчища на подступах к Москве. И это высокое доверие 239-я стрелковая дивизия выполнила с честью в оборонительных и наступательных сражениях».
Любопытная деталь обнаружилась в мемуарах фронтовиков. После митинга Михаил Калинин попросил комиссара дивизии Николая Родионова обратить внимание на то, что наступили холода, а военные товарищи не носят теплых шарфов. Но тот ответил: «В существующей форме одежды они не предусмотрены». Вскоре после этого разговора упущение в обмундировании было устранено в отношении всего командного состава Красной армии.
После окончания митинга комдив Гайк Мартиросян приказал развести части в районы сосредоточения для погрузки их в эшелоны и отправки на фронт.
С ЭШЕЛОНОВ В БОЙ
Приближение к фронту воины-уссурийцы чувствовали по участившимся налетам вражеской авиации на эшелоны, пустым перронам и встречным колоннам беженцев. Но они не знали, что гитлеровские войска уже собрались в стальной кулак и предприняли очередную попытку прорыва в направлении угольных бассейнов Сталиногорска (ныне Новомосковска), откуда намеревались развернуть боевые порядки в сторону столицы Советского Союза.
Встретить вновь прибывшие части должны были представители командования 3-й армии Юго-Западного фронта. Но штаб этого объединения к моменту прибытия 239-й сд на станцию Узловая уже отступил на 60 км от точки выгрузки.
Вот как в своем донесении описывал ситуацию командующий тогда Западным фронтом Георгий Жуков: «Отход войск левого фланга увеличил разрыв между 50-й армией Западного фронта и 3-й армией Юго-Западного фронта, отошедшей на юго-восток. Между двумя фронтами образовалась брешь шириною до 50 км. В нее и пытались прорваться гудериановские войска. Это создало большую угрозу не только фланговым группировкам фронтов, но и Рязани, где в то время сосредотачивалась новая армия резерва Ставки Верховного Командования. Поэтому […] для прикрытия образовавшейся бреши между войсками фронтов из ее резерва была направлена 239-я стрелковая дивизия сибиряков, которой командовал полковник Мартиросян. С 16 ноября ее полки начали выгружаться на станции Узловая и с ходу направлялись в назначенные районы».
Еще не завершив разгрузку, уссурийцы повстречалась с врагом и вступили в ожесточенную схватку с ним. Впрочем, в эти дни и другие перебрасываемые на фронт части часто не успевали полностью сосредоточиться. Они принимали бой без какой-либо подготовки.
СДЕРЖАЛИ ПЕРВЫЙ НАТИСК
На станции Узловая соединение было усилено 125-м танковым батальоном. Кроме того, заняв рубежи обороны, комдив Мартиросян принял под свое командование вышедшие из окружения отдельные подразделения 299-й стрелковой дивизии, около трех эскадронов 41-й кавалерийской дивизии и танковый батальон 108-й танковой дивизии.
На рассвете 18 ноября 1941 года боевые порядки гитлеровцев уже выстроились на передовой линии обороны уссурийцев, в частности, 817-го стрелкового полка. При помощи артиллерии, танков и авиации противник стремился захватить важные опорные пункты. Однако очевидное численное превосходство немцев не поколебало волю наших бойцов.
Более ста вражеских танков, участвующих в атаке, не смогли пробить оборону дивизии, увязли и остались на заминированных полях и в противотанковых траншеях, после чего были уничтожены.
Лишь к исходу 19 ноября уссурийцы получили приказ о переподчинении 50-й армии. Но к тому времени под давлением танковой группировки противника далеко отступило и это объединение, а его штаб не указал свое местоположение. В итоге, находясь на стыке двух фронтов, командование дивизии самостоятельно решало боевые задачи, поставленные перед ним ранее.
В те дни, находясь в оборонительной позиции, бойцы подобрали с дорог и деревень сотни бездомных и голодных детей. Среди солдат это вызвало бурю гнева, глубокое возмущение и чувство ненависти по отношению к врагу.
В период с 21 по 23 ноября дивизия, ведя упорные изнуряющие бои, будучи отрезанной от наших войск, в условиях полуокружения приняла на себя атаки более четырех вражеских дивизий. Бои не прекращались ни днем ни ночью.
Удивительно, но даже в этой кровавой мясорубке на некоторых участках было сравнительно спокойно. Так, на оборонительных позициях 239-го стрелкового полка все это время противник вел лишь ленивый фланкирующий огонь из орудий, минометов и пулеметов. На прямое боестолкновение он не шел, предпочитая «окопную» войну. Зарывались в землю и наши пехотинцы. Как следует из оперсводок штаба, на этом участке за сутки по ранению или смерти из строя выбывало не более одного - двух бойцов, а периодами потерь личного состава и вовсе не было.
ПРОЧЬ ИЗ ОКРУЖЕНИЯ
Стойкость уссурийцев привела ктому, что к концу дня 24 ноября части дивизии оказались в исключительно тяжелом положении. Враг любой ценой стремился окружить и уничтожить единственное соединение, позиции которого оказались далеко оторваны от общего фронта советских войск. Противник с обоих флангов перерезал все каналы связи, а чуть позже перекрыл пути отступления в северо-западном направлении.
Создавшаяся критически сложная ситуация, крайний недостаток боеприпасов и еды, отсутствие какой-либо связи со штабами на фронте вынудили командование принять решительные меры. Была проведена перегруппировка частей, созданы ударные группы для предстоящих ночных действий.
Из воспоминаний комдива Гайка Мартиросяна: «Мы выручали из окружения 817-й стрелковый полк, у бойцов почти не было боеприпасов и продовольствия. […] Скопилось более тысячи тяжелораненых. Мы не допускали и мысли оставить их в лапах врага. В этих условиях штабом дивизии было принято решение закопать все тяжелое оружие, но забрать всех раненых и пробиваться в восточном направлении…
В бою под Спасским нами полностью был разгромлен 71-й полк 29-й моторизованной немецкой дивизии вместе со штабом. Воины захватили в качестве трофеев полковое знамя, полковую артиллерию и два дивизионных орудия, два семитонных грузовика с продовольствием и около 50 грузовых автомашин. Вот на них-то мы и погрузили своих раненых и с боями двинулись по тылам противника на соединение с нашими войсками».
ПРОРЫВ КОЛЬЦА
Дальневосточники прорывались из окружения на исходе сил, не имея провизии, истощенными. Из вещевых мешков пришлось выкинуть все лишнее, чтобы нести оставшийся боекомплект. В среднем на одну винтовку приходилось от 20 до 50 патронов, на пулемет - по одной ленте. Часовые и разведчики были экипированы белыми маскхалатами. Некоторые красноармейцы для маскировки использовали нательное белье, натягивая его поверх обмундирования.
Хоть дивизия и передвигалась с осторожностью, столкновения с противником не прекращались. Так, в деревне Дудкино пришлось сойтись с врагом в рукопашной, потеряв до 200 красноармейцев. А ночью наши разведчики наткнулись на колону гитлеровцев - более 110 единиц боевой техники с горючим и боеприпасами. Подошедшие основные силы уссурийцев уничтожили ее полностью, не потеряв при этом ни одного солдата.
Выяснилось, что немцы вновь замкнули кольцо. В ночь на 27 ноября бойцам под командованием Гайка Мартиросяна вторично пришлось прорываться из окружения. Во время атаки они уничтожили до двух батальонов пехоты и штаб мотострелкового полка противника. Были захвачены документы, карты с нанесенной обстановкой.
Чтобы оторваться от преследования, дивизия оставляла позади себя группы прикрытия. Ценой своих жизней они обеспечивали безопасный отход основных сил.
Например, когда части наших войск покидали деревню Урванка, одиннадцать красноармейцев превратили один из домов в крепость и стали обороняться. Гитлеровцы, численно превосходившие это подразделение во много раз, открыли огонь по ним из пулемета, забрасывали гранатами. Ожесточенный бой длился около четырех или пяти часов. Все бойцы и их командир погибли, но подарили своим товарищам немного драгоценного времени. Никто из хоронивших их местных жителей не знал, кто эти смельчаки. Известно только, что, заняв оборону, они спрятали комсомольские билеты и удостоверения личности.
ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Гитлеровцы взбесились, пытаясь зачистить свои тылы, где еще оставались разрозненные группы дальневосточников. Одна из них попала в ловушку - трофейный бронеавтомобиль, на котором бойцы передвигались, скатился в ров. Пленных советских солдат рассвирепевшие фашисты почти голыми заперли в хлипком сарайчике на окраине деревни Дудкино и даже охрану не приставили. Посчитали, что им некуда деваться. Трое красноармейцев попытались убежать, но замерзли в поле.
По словам очевидца Зои Молодкиной, которой в то время исполнилось 10 лет, события развивались так: «Вечером в тот же сарайчик затолкали девушку, тоже военную. Наверное, медсестра или военврач. Уж и не знаю, где ее поймали. […] А наутро фашисты приделали к ветле на берегу Марковки жердь, вывели восьмерых оставшихся из сарая и по одному повесили. Никто пощады не просил. А девушка, молодая, красивая такая, темноволосая, сама шапку с головы сорвала. Петля оборвалась, когда ее вешали. Она сама поднялась, сама на стул встала и крикнула, когда ей петлю во второй раз на шею набрасывали: «Всех, гады, не перевешаете!»
Вечером немцы стали на берегу что-то из досок сколачивать. Это уж потом мы поняли, что под пулеметы. Утром привели еще двадцать пять человек наших, не знаю, где их захватили. Построили прямо на льду и расстреляли. Один, вот молодец, сумел убежать в лес. Потом, когда красноармейцы в Дудкино пришли, и он с ними был».
Из воспоминаний очевидца ночного прорыва 27 ноября 1941 года в деревне Ново-Яковлевка Василия Картукова (на тот момент ему исполнилось 15 лет): «После боя немцы буквально озверели. Ходили по домам, добивали раненых… Думал, может, кто в живых останется, но нет».
Согласно «Актам кровавых злодеяний немецко-фашистских захватчиков на территории Кимовского района», хранящемся в архиве администрации города Кимовска, в деревне Ново-Яковлевка гитлеровцы закололи штыками после избиения 23 раненых бойца и сожгли живыми семь, не дав им выйти из огня горящих домов. Расстреляли возле деревни 31 пленного, погибло 23 человека мирного населения.
ДОЛГАЯ ДОРОГА К СВОИМ
Дальневосточники вышли из окружения, имея в своих рядах около девяти тысяч человек. Но им еще предстоял долгий путь к месту сосредоточения наших войск.
Вот как вспоминал переход к городу Пронску Рязанской области командир девятой роты 813-го стрелкового полка старший лейтенант Алексей Цивилюк: «Люди были уставшие до предела. […] Колонна шла медленно и вся спала. Да, да! На ходу колонна спала.
30 ноября в 16.00 нам дали большой привал, но не в населенном пункте, а в лесу, который нам встретился на маршруте. Людей покормили горячей пищей из походных кухонь, и они мертвецким сном немедленно уснули. В 21.00 кое-как удалось поставить в строй бойцов. Человека поднимали, а у него подкашивались ноги, и он падал на снег уже спящим».
В Пронск дивизия прибыла 3 декабря 1941 года. Личный состав расквартировался в домах, для солдат устроили банно-прачечный день. Все вещи вплоть до валенок были сданы в прожарку для уничтожения вшей. Люди еще не знали, что на отдых им отведено всего два дня.
ПЕРЕХОД В КОНТР-НАСТУПЛЕНИЕ
Уже 5 декабря батальоны стрелковых полков выдвинулись на позиции Михайловского плацдарма, с которых должны были начать контрнаступление в составе 10-й армии Западного фронта. В 18.00 состоялось общее построение и дан приказ занять исходное положение к полуночи.
Ранним утром 6 декабря после 10-минутного артналета и под прикрытием темноты боевые порядки 239-й стрелковой дивизии пошли в атаку. Дальневосточники присоединились к Московской наступательной операции, известной как «Операция Тайфун». Для них она обернется жесточайшими боями в направлении городов Сухиничи и Козельск, в ходе которых будет выбит практически весь личный состав.
К 16 января 1942 года в батальонах оставалось по 30-60 человек вместо 778, положенных по штату. Поддержку обескровленным подразделениям командование смогло обеспечить, лишь усиляя их лыжными ротами. В боевом донесении штаба дивизии от 26 января сообщалось, что после неудачной атаки на передовой 817-го стрелкового полка в живых остались всего лишь 33 бойца, в 688-м артполку - 23. В тот день красноармейцев в бой вели лично командиры полков, так как из комсостава уже практически никого не было.
К этому времени дивизия при открытых флангах заняла оборону по широкому фронту протяженностью 32 км близ Варшавского шоссе. В ее составе оставалось от 400 до 500 активных штыков, но прорыва противника в южном направлении допущено не было.
Полноценное пополнение дальневосточники получили только к началу весны. За долгие дни войны им еще предстояло сражаться на Ржевском выступе, участвовать в прорыве блокады Ленинграда и вести тяжелейшие бои под Псковом, освобождать Прибалтику и Польшу, встретить Победу под Прагой. Но две ноябрьские недели 1941 года, во время которых соединение приняло боевое крещение, пожалуй, стали наиболее яркой страницей боевого пути.
В сражении под Сталиногорском 239-я сд задержала продвижение противника и заставила его втянуться в затяжные бои. Тем самым было выиграно время для укрепления Московского и Тульского рубежей обороны с последующим переходом к контрнаступлению и разгрому гитлеровцев под Москвой.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Путь дальневосточной дивизии наиболее полно можно отследить по материалам интернет-портала «Память народа», где хранятся оцифрованные экземпляры документов из Центрального архива Минобороны РФ. Там есть боевые донесения, оперативные и разведывательные сводки, рапорты и распоряжения, а также личные наградные документы, с помощью которых можно восстановить историю соединения буквально по дням.
Особого внимания заслуживает интернет-портал «Сталиногорск 1941» поискового отряда «Д.О.Н.» Тульского областного молодежного поискового центра «Искатель», где размещено множество уникальных статей и материалов о 239-й стрелковой дивизии, воспоминания ветеранов и местных жителей, а также переведенные на русский язык документы гитлеровских частей из Национального управления архивов и документации США NARA (National Archives and Records Administration).
В последние годы в свободном доступе появились мемуары ветеранов соединения. Правда, их нельзя на 100% воспринимать как исторически верные источники. Они содержат множество хронологических и географических ошибок. Сведения в них разнятся, а порой и противоречат как друг другу, так и официальной документации. Но именно благодаря воспоминаниям непосредственных участников тех событий мы узнаем ранее неизвестные подробности.
Дмитрий ПРОКОПЯК.
Фото и видео из открытых источников.
