«... И вдруг, неожиданно, на домашний адрес в Весьегонске от незнакомого лица в Уссурийске почтовым переводом мама получает очень крупную по тем временам сумму денег».
Во время работы над материалом о редакторе нашей газеты, который 28 сентября 1937 года был арестован и необоснованно осужден к расстрелу, меня мучило непреодолимое желание услышать голос дочери Якова Сигала Марианны. Ее воспоминания, написанные необыкновенным почерком, подкупающие искренностью и прямотой, удивляют и поражают. Именно эти воспоминания, в том числе и о жизни в Ворошилове, а также сохраненные Марианной фотографии ее отца легли в основу публикации. Без них что бы мы узнали о Якове Эльберовиче как о человеке?
Было принято решение вначале опубликовать материал, отправить газету Марианне Яковлевне, а уж потом звонить. Только еще дождались, когда газеты доставят в город Александров Владимирской области, где она сейчас живет.
… Ответила сразу. Переспросила, кто, уточнила на всякий случай! Поблагодарила за материал и за память об отце. На мой вопрос, как вообще члены семьи Сигала решились позвонить в редакцию через столько лет, ответила, что это не ее идея, она была бы против, потому что в ее воспоминаниях много личного. Я возразила - люди должны знать свое недавнее прошлое, да и читателям интересна история газеты. Согласилась.
Дочь редактора. Могла бы стать хорошим писателем.
Жаль, жизнь распорядилась по-другому…
Марианна Яковлевна до сих пор переживает из-за развала Союза, тогда и начала писать свои воспоминания.
Еще в самом начале она предупредила, что уже пишет ответ. На вопрос, управится ли за неделю, ответила, что сделает все за два дня, потому что у нее дела на даче.
Как пояснил внук Марианны Владислав (думаю, об этом можно рассказать), на самом деле дача - это избушка-зимовье, которую построил ее муж-геолог. Электричества там нет, бабушка готовит еду либо на буржуйке, либо на костре (не забываем - это в 91 год)! Огород как таковой отсутствует, но дела всегда находятся… Да, еще зарядка у нее каждый день.
Ребята, с таких людей надо брать пример.
И вот письмо, без единой правки!
«Родная редакция уссурийской газеты «Коммунар»! Дорогая Зинаида Ивановна! Здравствуйте!!!
Вчера я получила от вас посылку с газетой «Коммунар». С Дальнего Востока она шла быстрее, чем приходит ко мне «Литературка» из Москвы, от которой мы всего в 100 км.
Большое вам спасибо за помещенные в этой газете строки о моем отце, бывшим ответственным редактором вашей газеты.
Я с большим волнением читала их.
Благодарю вас за память.
Рада возможности написать вам о том, что в течение многих лет моей жизни не то что не забывается, а постоянно живет в моей памяти, руководит моими поступками, не позволяя мне проходить равнодушно мимо там, где я могу оказать помощь.
Этот жизненный урок я получила от вас - уссурийцев.
Вот ситуация. 1937 год. У меня, 9-летней девочки, начинается туберкулез легких. Врачи настоятельно требуют для меня перемены климата.
Отец вывозит маму и меня из Ворошилова (ныне Уссурийск) в ее родной Весьегонск, а сам возвращается в Ворошилов. И сразу же его арестовывают.
Сейчас мой сын возмущается: зачем вернулся, ведь были же веские причины для увольнения.
Да не мог он, человек чести и достоинства, не вернуться. Просто не было у него, верного сына своей Родины, нравственного права на невозвращение.
Мама в Весьегонске устроиться на работу не может. Опасно!
Уже в наше время я узнала, что были очень серьезные основания для этого опасения: существовало особое распоряжение, по которому жены, чьи мужья осуждены Военной коллегией Верховного суда СССР, также подлежали и аресту, и расстрелу.
Так. Средств к существованию нет. Живем на частной квартире. Вещи все оставлены на Дальнем Востоке. Собственно, из ценных были только книги.
Тетя Клава, родная сестра мамы, живет вместе с нами, но на ее маленькую зарплату фельдшера не прожить, тем более с больным ребенком…
Мама провожала отца на Дальний Восток из Москвы. И отец, уезжая, запретил ей писать ему. Он оберегал маму.
Они договорились, что он будет ей писать на Московский Главпочтамт, до востребования. Но ни одного письма мама от отца не получила.
И вдруг, неожиданно, на домашний адрес в Весьегонске от незнакомого лица в Уссурийске почтовым переводом мама получает очень крупную по тем временам сумму денег.
Мама в растерянности старалась выяснить, от кого эти деньги. Она пишет всем близким друзьям отца, а все они были сотрудниками редакции газеты «Коммунар», каждому отдельно письма с обратным адресом на Московский Главпочтамт. Отсылает письма из Москвы. Но ни на одно письмо она не получила ответа.
И эта тайна до сих пор не раскрыта.
Мне работники судебных органов говорили, что часто помогали следователи, но, возможно, их помощь была в чем-то другом. Но не в деньгах.
Безусловно, эти деньги каким-то образом были собраны и высланы сотрудниками редакции газеты «Коммунар», просто больше некому. Но кому мог отец доверить домашний адрес моей мамы, и каким образом были собраны эти деньги, осталось тайной.
Вот поэтому вы для меня родная редакция.
А на эти деньги мы прожили в Весьегонске до лета, выехали в Крым. Мама в Евпатории окончила двухмесячные учительские курсы, поступила в пединститут на заочное отделение и 1 сентября 1938 года начала работать в начальной школе в горном татарском селе Азек Бахчисарайского района.
И все это время мы жили на присланные из Уссурийска деньги.
Мой низкий земной поклон вашему городу и огромная благодарность.
К чести уссурийцев еще хочу отметить. Как выяснилось сейчас из «Дела» отца, ни одного доноса, обычного в таких случаях, на него не было. Если бы они были, мне было бы мучительно больно узнать об этом. Но доносов не было!
А меня, крымчанку по рождению, целебный горный воздух Крыма вылечил без всяких лекарств и докторов и сделал меня стойкой к новым испытаниям, связанным с надвигающейся войной и оккупацией.
С большой благодарностью и уважением, ваша Малышева (в дев. Сигал).»
Спасибо Вам, Марианна Яковлевна, и здоровья Вам!
Зинаида Избенко.