Длинный коридор в двухэтажном бараке с дверями по обеим сторонам, ведущими в крошечные квартиры, - одно из первых ярких воспоминаний Вячеслава Петровича Пинчука, родившегося в Ворошилове в 1941 году.
Старое здание железнодорожного вокзала.
Лягушки для японцев
На ул. Садовой в ту пору это была единственная «высотка», и местные мальчишки слегка задирали нос перед сверстниками из частного сектора и соседних бараков. Хотя жили в таких же условиях: в комнатах с подслеповатыми окнами с печным отоплением, удобствами на улице. О канализации на слободе в те времена и не слышали, большинство ворошиловцев пользовались общественными туалетами. Спозаранок на Садовой появлялись повозки, запряженные лошадьми, на которых ежедневно вывозили нечистоты. Зловонный запах стоял потом в течение нескольких часов во всей округе.
- Ничего примечательного в нашем дворе не было, - рассказывает Вячеслав Петрович, - за исключением сараев для хранения дров и угля, где мы частенько играли. Даже лавку для посиделок никто не удосужился поставить. Чтобы посудачить и поделиться новостями, хозяйки собирались на высоком и широком крыльце барака, прямо напротив входной двери.
Самый привлекательный объект находился дальше по проспекту Блюхера, в районе нынешних четырехэтажных домов 56/1 - 56/4. В обустроенный там лагерь для военнопленных японцев нас - мальчишек - неудержимо тянуло. Вопреки запретам взрослых, на его территорию мы наведывались регулярно, охрана на это смотрела сквозь пальцы. Как-то раз, выломав доску из стены склада, стащили оттуда небольшие деревянные ящики-подставки для посуды с горячей едой, которыми пользовались японцы.
С пленными у нас была особая дружба. Летом на лужайке у одного из частных домов они устраивали парикмахерскую и подстригали юных ворошиловцев наголо. Желающие расстаться с копной спутанных волос выстраивались в очередь, и импровизированная цирюльня работа практически ежедневно. В благодарность мы угощали японцев стручками гороха, пасленом, вареной кукурузой. После похода с родителями на огород приносили им пойманных живых лягушек или ужей.
- Военнопленные их очень ценили и одаривали нас собственноручно изготовленными игрушками, - вторит Вячеславу Петровичу другой житель тогдашнего Ворошилова Иван Филиппович Пономарев. - Чаще всего это были «вертолеты», сооруженные из двух деревяшек - основания размером с карандаш и прикрепленной к нему палочки, выточенной в форме пропеллера. Зажал основание в ладонях, резко крутанул, и игрушка взмывала в воздух. А еще японцы быстро выучили русские песни и очень хорошо их исполняли.
Среди военнопленных выделялся офицер, отлично владеющий русским языком, соотечественники уважительно называли его «генерал». На деле он был лишь капитаном Квантунской армии. Позже Иван Филиппович выяснил, что этот японец происходил из знатного рода, являясь членом императорской фамилии и старшим сыном бывшего премьер-министра Японии. До взятия в плен в августе 1945 года принц Фумитака Коноэ командовал батареей тяжелой артиллерии. Потом его отправили дальше по этапу в Сибирь, затем в западные регионы страны. Однако умер Фумитако от инсульта в известном лагере № 48 в Чернцах, где в свое время отбывал наказание знаменитый узник - фельдмаршал Фридрих Паулюс…
Дворец культуры им. Чумака.
Дембельский аккорд
Каждый день военнопленных строем водили на работу. С левой стороны по проспекту Блюхера, за пересечением с ул. Садовой, они возводили двухэтажки, в которых и по сей день живут уссурийцы. Окружной Дом офицеров Советской армии (нынешний ДОРА) на улицах Суханова - Ворошилова, сейчас Советской, тоже построили японцы. По словам Ивана Филипповича, поначалу они отлынивали от работы, объясняя на пальцах, что ничего не смыслят в строительстве, мол, дома трудились рыбаками и моряками. Едва раздавалась команда «перекур», тут же бросали дела и шли на отдых. Однако в начале 1951 года прошел слух о том, что чем скорее объект сдадут в эксплуатацию, тем быстрее всех отпустят в Японию. После известия о «дембельском аккорде» поведение пленных резко изменилось, они вкалывали как проклятые, позабыв о перекурах.
К слову, после разгрома Квантунской армии только на территории Приморского края было размещено около 75 тысяч военнопленных. Некоторым из них так и не довелось увидеть родных берегов. Данное пленным обещание советское командование выполнило, в один из промозглых дней поздней осени 1951 года строителей ДОСА загрузили в крытые брезентом полуторки и отправили на железнодорожный вокзал, а потом поездом в порт Владивостока. Сзади на каждую машину охранники привязали по метле, а то и по две. Чтобы несостоявшиеся захватчики навсегда запомнили: выметем поганой метлой, коли явятся еще к нам с дурными намерениями.
Кстати, «генеральский» дом на Пушкина, 17, также сооружен представителями Страны восходящего солнца. Шикарные квартиры с высоченными потолками и огромным метражом занимали в основном семьи офицеров высшего командного состава. Но настоящий генерал обитал в отдельном здании. А вот коттедж на углу ул. Дзержинского - Комсомольской, который многие считали резиденцией командующего, на деле являлся гостиницей для высоких армейских чинов, приезжавших в гарнизон с проверками и в качестве наблюдателей на учения. Здание находилось под постоянной охраной, позже его снесли.
Привокзальная площадь. Административное здание отделения ДВЖД.
Прожекторы в небе
День празднования первой годовщины Победы над фашистскими захватчиками Вячеслав Петрович до сих пор не забыл. Официально этот праздник тогда еще не отмечался, но в назначенный час на старой площади, располагавшейся раньше на месте стадиона «Патриот», собрался, казалось, весь Ворошилов. Посредине возвышался памятник командующему 1-й Краснознаменной Армией Дальневосточного фронта генерал-лейтенанту Василию Петровичу Васильеву, бойцы которого прикрывали восточные рубежи страны. Первыми мимо, печатая шаг, прошли воины гарнизона, а затем потянулись колонны трудящихся.
- Грязь была непролазная, - вспоминает Вячеслав Петрович. - Посадив меня на плечи, отец двинулся в сторону военной техники, выставленной на всеобщее обозрение. Толпа не позволяла хорошенько разглядеть военные машины, но прожектора, установленные на полуторках, произвели на меня неизгладимое впечатление. Когда их неожиданно разом включили, площадь оказалась в сполохах огня. Широкие лучи избороздили все небо. Непередаваемое зрелище!
Главная улица района
Старожилы наверняка помнят, что проспект Блюхера раньше назывался Железнодорожным и был вымощен булыжником. Автомобили в ту пору ходили крайне редко, зато телеги, запряженные лошадьми, сновали туда-сюда целый день. Грохот колес сливался с топотом копыт. Огромную территорию по левую сторону проспекта занимало градообразующее предприятие - паровозоремонтный завод (ПРЗ), тянувшийся от Сухого ручья до виадука. А также склады базы материально-технического снабжения, обитые рифленым железом. Пробегая мимо, редкий мальчишка удерживался, чтобы не поднять палку и не пройтись ею по металлу, извлекая зубодробительный звук, от которого морщились прохожие.
Напротив центральной проходной ПРЗ возвышалось приметное здание управления Приморской железной дороги с огромными колоннами. Позже в него переехал сельскохозяйственный институт, ныне Приморская сельскохозяйственная академия. Дальше по проспекту находились детский сектор и Дворец культуры им. Чумака. Перед входом в ДК, украшенным четырьмя квадратными колоннами, стояли невысокие постаменты с фигурами двух советских руководителей, выполненных в полный рост, - Владимира Ленина и Иосифа Сталина. В фойе перед зрительным залом располагалась еще одна скульптурная композиция: Владимир Ильич, беседующий с Иосифом Виссарионовичем в Горках. Автор настолько удачно изобразил вождей, что ребятишки, приходившие в ДК, так и норовили взобраться на колени то к одному, то к другому.
Паровоза-мемориала за Дворцом тогда еще не было. Солидную территорию занимал парк культуры и отдыха с танцплощадкой, где играл духовой оркестр, бильярдным залом, библиотекой и летним кинотеатром. Напротив, через дорогу, находился парк стадиона «Локомотив». В обычные дни здесь в основном гуляли жители из ближайших домов и воспитанники окрестных детских садов. Зато в выходные и праздники сюда выбиралась вся слобода. В День железнодорожника парк заполнялся нарядной публикой. Работники ОРСа организовывали выездную торговлю, сотрудники Дворца культуры давали большой концерт. На сценических площадках выступали представители художественной самодеятельности железнодорожных и городских предприятий. Веселье продолжалось до позднего вечера.
Самым притягательным местом для слободчан долгие годы оставался стадион «Локомотив». Там постоянно проходили спортивные мероприятия, в том числе спартакиады школьников. Футбольная команда «Локомотив» гремела на весь край, частенько одерживая победы на краевых чемпионатах. Зимой на стадионе обязательно заливали каток. Во время матчей по хоккею с мячом свободных мест на трибунах не было. В хоккей с шайбой уссурийцы тогда не играли.
Смерть вождя
Напротив базы ОРСа, за Сухим ручьем, в неприметном бараке находился кинотеатр, который народ прозвал по наименованию паровозоремонтного завода прзевским. Сидя на полу перед экраном, снова и снова пересматривали полюбившиеся картины «Чапаев», «Застава в горах», которые крутили чаще всего. Взрослые зрители, заполнявшие зал, так дымили самокрутками и папиросами, что луч кинопроектора, казалось, с трудом пробивался через клубы дыма.
По соседству в обычном бараке, как вспоминает Вячеслав Петрович, располагалась начальная школа № 18. Сейчас на этом месте, только чуть ближе к дороге, находится кафе «Юбилейное».
- Хорошо помню свою первую учительницу Марию Федоровну Севостьянову, - рассказывает бывший ученик. - Она неплохо рисовала, и мой отец, работавший столяром, частенько делал для нее рамки для будущих живописных полотен. В знак признательности педагог подарила родителям две картины - натюрморт с красными розами и пейзаж с плавающими в пруду утками и гусями. Оба произведения бережно хранились в нашей семье на протяжении долгих лет.
В июле 1950 года в Ворошилове случилось сильное наводнение. При разливе Раковки затопило частный сектор в районе пушкинского моста, рынок, жилые дома на прилегающей к нему территории, а также парк «Зеленый остров». Кстати, на «Зеленке» нам с приятелями нравилось гулять по аллее с бюстами древнегреческих философов. Изречение Сократа: «Я знаю то, что ничего не знаю» навсегда врезалось в мою память. Вода в тот год дошла практически до железнодорожного вокзала, остановившись на ул. Плантационной.
С того времени немало воды утекло, но старожилы готовы часами рассказывать о своем детстве и юности. Как вместе с товарищами ходили в шахтерский ДК на Восходе, купались в Раковке, удили в ней с друзьями рыбу. В речке водились в основном пескари и гольяны, но в период наводнений взрослые умудрялись вытаскивать подъемкой горбушу, сомов, сазанов и карасей. Славное было время...
Воспоминания В. Пинчука и И. Пономарева
записала Елена АБРАМОВА.
